Сказала и испуганно ойкнула. Так как взгляд одного из велоцирапторов блеснул триумфальным огнем. Мало того, он еще и вполне по-человечески удовлетворенно потер передними лапами друг об друга.

— Так бы сразу. Грыш, сажай ее на себя и уноси. А я тут останусь, посмотрю, что будет дальше.

— Что? Я не собираюсь на своей спине таскать человечку! Я не торш!

Возмущаясь, второй динозавр стал пятиться назад, вот только тот, кто начал раздавать приказы, посмотрев на своего собрата тяжелым взглядом, грозно протянул.

— Я сказал, что ты посадишь себе на спину человечку и побежишь вперед на ту поляну, на которой мы ее почувствовали.

В глазах второго динозавра сначала мелькнул испуг, а после обреченность и покорность. Присев на землю, он не позволил себе ничего кроме тихого шипения в мою сторону.

— Залазь и крепко держись. Бежать буду быстро.

Второй раз меня просить не надо было. И вот мы уже несемся со скоростью не меньше восьмидесяти километров в час. Если первые несколько минут я еще пыталась что-то рассмотреть и запомнить дорогу, то получив несколько раз ветками по лицу, тут же уткнулась им в шею бегущей рептилии, обхватив ее крепче руками, чтобы не свалиться по дороге. Мне, для полного счастья, не хватало только не удержавшись упасть и переломать себе все кости.

Когда рептилия остановилась, я уже не чувствовала своих конечностей, держась на одной силе воли и нежелании глупо умереть, свалившись с динозавра. Это же все равно, что выпрыгнуть из машины на полном ходу.

Сбросив меня на землю, Грыш угрожающе прошипел.

— Если расскажешь хоть кому-то, что ездила на мне, я тебе голову откушу. Поняла?

Распахнутая пасть, полная больших и острых клыков, была весомым аргументом в пользу того, чтобы пожелать унести эту тайну с собой в могилу. И желательно не сейчас, а в глубокой старости, когда мне уже и жить-то надоест.

Не раздумывая ни мгновения, я как болванчик, закивала головой, готовая в этот момент пообещать все что угодно, только бы он убрал свою пасть подальше от моего многострадального тела.

Как же у меня все сейчас болело. Распластавшись на траве в форме звезды, я расслабилась, в попытке унять дрожь в перенапрягшихся конечностях.

22

Прошло не меньше получаса, когда я все-таки смогла собрать себя в кучу и встать, пусть и на подгибающихся, ослабленных ногах. Представляю как у меня после этой, специфической верховой езды, завтра будет все тело болеть. Ведь, чтобы не свалиться со спины рептилии, я сжимала со всей силы не только ее шею руками, но и бока ногами.

Оглянувшись по сторонам, я не увидела ничего кроме густых зарослей высоченных папоротниковидных деревьев. Осознание того факта, что отсюда мне самостоятельно не выбраться, страхом окутало мое сознание. Нет, нет. Все будет хорошо. Ведь чуть что, я всегда могу воспользоваться коммуникатором. Бросив взгляд на экран последнего, я сразу же увидела, что сигнала нет. Никакого. Ни галактического, ни внутрипланетного. Так что позвать на помощь я никого не смогу. Да что же это на Ниаре творится? Почему у них не работает нормально связь? Вроде же не отсталая планета, а вполне себе даже цивилизованная, раз их разработками и технологиями интересуются передовые компании земной конфедерации.

Почувствовав, что кто-то заглядывает со спины через мое плечо, удивленно обернулась назад.

— Что там у тебя?

Задавая вопрос, динозавр кивнул на аппарат на моей руке.

Скорбно вздохнув, я честно ответила.

— Связи нет.

Хмыкнув, рептилия отошла в сторону, тут же потеряв интерес к коммуникатору.

— Конечно, нет. Это же наши территории.

Испуганно взглянув на ящера, я вспомнила, как не так давно они с дружком обсуждали, кто именно меня съест.

— Мы что, на диких землях?

— Нет, конечно. Мне еще дорог мой хвост. В одиночку, да еще и с лакомством в виде глупой человечки, я туда точно не сунусь. Слышь, а ты откуда взялась такая?

Задавая вопрос, динозавр стал обходить меня со всех сторон, внимательно рассматривая как неведомую зверушку.

— Какая, такая?

Медленно поворачиваясь вслед за хищником, я внимательно следила за ним. Что-то мне его поведение не очень нравится.

— Странная. Ничего не знаешь, контролировать себя не умеешь и, насколько я понял, не чувствуешь окружающих. Откуда ты только взялась?

Что на это скажешь? Разве что правду.

— С Земли.

Услышав мой ответ, динозавр упал на свой зеленый зад, да так, что казалось, у меня под ногами земля затряслась. Ну да, он же весит никак не меньше тонны, а то, скорее всего, и все две.

— Как с Земли? Что, на самом деле? Удивительно, а со стороны выглядишь почти как обычная девушка. Пусть хоть и неполноценная.

Моему возмущению не было предела. Прожигая гневным взглядом вдруг напрягшегося динозавра, раздраженно поинтересовалась.

— Что значит, почти? И почему это неполноценная? До этого момента я себя считала вполне нормальной девушкой. Ведь ни второй головы, ни третьей руки у меня нет.

Подозрительно щурясь, рептилия поднялась на ноги, изучая меня настороженным взглядом. Что-то мне не нравится его изменившееся настроение. Мне вдруг захотелось проверить, действительно ли у меня нет второй головы, настолько взгляд Грыша был опасливо-недоверчивый, а еще он стал недружелюбным. Не то, чтобы до этого рептилия излучала любовь и обаяние, вот только сейчас мое подсознание криком кричало о грозящей мне опасности. Во рту тут же пересохло.

Делая неосознанно шаг назад, я с опаской поинтересовалась.

— В чем дело? Чем же вам не угодили земляне?

— Даже не знаю, возможно тем, что вы несете угрозу нашей привычной, мирной жизни?

Отвечая, велоцираптор сделал плавный шаг в мою сторону. Несмотря на то, что я одновременно с ним сделала, автоматически, два назад, расстояние между нами все равно сократилось.

— Да чем я могу нарушить вашу жизнь?

Задавая вопрос, я окидывала быстрым взглядом поляну в поисках средства для защиты или укромного местечка, где можно было бы спрятаться. Но ни того, ни другого, поблизости не было.

— Даже не знаю, но именно по этой причине нам запретили приближаться к дому, где живут чужаки. А из-за тебя мы нарушили запрет и теперь нас с Доршем ждет наказание.

Остановившись, динозавр склонил набок голову, сверля меня расстроено — задумчивым взглядом.

— Не знаю как ты, а я не люблю, когда меня наказывают. Особенно если это делает кто-то из семей двадцати, — говоря последнее, рептилия недовольно скривилась. Скорее всего, Грыш вспомнил что-то из своего прошлого. Досадливо щелкнув языком, он вновь сосредоточил все свое внимание на мне. — А ведь в моих силах и твое желание исполнить, и себя избавить от неприятностей.

— И как же ты это сделаешь?

Опасливо косясь на рептилию, я напряглась, готовясь в любую секунду броситься наутек. И даже осознание того, что велоцираптор быстрее и проворнее меня, не отменяло того факта, что за свою жизнь я собиралась бороться до последнего.

— Да очень просто. Ты хотела, чтобы тебя не нашли, а я хочу, чтобы о нашей встрече никто ничего не знал. Вот и получается, что если ты исчезнешь, оба наших желания исполнятся. Ведь нет человека — нет проблемы.

Произнося последние слова, рептилия сделала бросок вперед, оскалив пасть. Я же, вместо того, чтобы попытаться спастись, замерла истуканом. От испуга мои ноги наотрез отказывались меня слушаться и чуть ли не корни пустили в землю, отказываясь сдвигаться с места и на миллиметр. Мне ничего другого не оставалось, как выставив руку вперед, грозно приказать.

— Стоять.

Я ожидала чего угодно. И того что мне, эту самую выставленную руку тут же откусят по самые колени, и то что меня разорвут на множество маленьких кусочков, которые скормят кому-нибудь, и даже к тому, что мне просто отвинтят мою глупую голову. Ведь раз в ней нет мозгов, то зачем она мне, вообще, нужна. Разве что для красоты, как украшение. Вот только вместо всего этого, рептилия резко затормозила, буквально в пяти метрах от меня, удивленно и как-то обиженно смотря в мою сторону.